Грохочущая машина, черная на фоне голубого неба, снова приближалась, оглушая нас своим рокотом. Она была как ленивый хищник, неспешно подкрадывающийся к нам.

Я лихорадочно передала моему волку образ: стая собирается в кучу под нашим руководством и скрывается под пологом деревьев. Все это время я металась вокруг ближайших ко мне волков, пытаясь побудить их возобновить движение, тесня к опушке леса. Мой волк мчался мне навстречу, и на меня вдруг обрушилась лавина исходивших от него образов, полных картин и звуков, истолковать которые я не могла. Я улавливала-то один из сотни. Все вместе они складывались в какую-то бессмысленную, хаотическую картину. А черное чудовище продолжало неумолимо приближаться.

Мой волк передал мне настойчивое, бессвязное:

«Коул. Шелби».

И быть может, из-за настойчивости, с которой он пытался донести до меня эту мысль, или из-за того, что пригревало солнце и мне помогла та, другая, которая скрывалась во мне, я поняла, кого он имеет в виду.

Я оглянулась назад, не замедляя бега, чтобы не терять разгон. Там, как я и ожидала, оказались Коул и Шелби, сцепившиеся не на жизнь, а на смерть. Они находились намного ниже меня на отлогом косогоре, и с такого расстояния я не могла разглядеть все подробности. Но черное существо, рокочущее в воздухе над ними, я увидела очень хорошо.

Раздались какие-то хлопки, едва различимые в общем грохоте, а потом Шелби выпустила Коула.

Шатаясь, он попятился от нее, а она вдруг бросилась в никуда. Прямо перед тем, как рухнуть наземь, она повернулась ко мне. Вместо морды у нее было кровавое месиво.

Стрекот вертолета переместился ниже.

Мгновение спустя Коул тоже упал.

73

ИЗАБЕЛ

Почему-то мне никогда не приходило в голову, что все может закончиться вот так.

Коул.

Белая волчица еще билась в агонии, вернее, у нее слабо подергивалась задняя лапа, а Коул… Коул лежал без движения там, где упал.

Сердце ухнуло куда-то в живот. Отцовские пули продолжали поднимать вдоль дороги фонтанчики пыли. Сэм с Грейс теперь неслись во всю прыть, направляясь к деревьям, которых им было никогда не достичь. Остатки стаи тянулись за ними.

Первой моей мыслью было эгоистичное: «Ну почему именно Коул? Почему из всех волков именно он? Именно тот, кто был мне дорог?»

Но потом я увидела распростертые на земле волчьи тела и поняла: Коул был лишь одним из полудюжины жертв. И он сам бросился под пули, когда увидел, что Сэм в опасности. Он знал, что могло…

Слишком поздно.

Вертолет отклонился от курса, преследуя отбившегося от стаи волка. Над горизонтом багровел беспощадный солнечный диск, отражаясь от цифр идентификационного номера на борту вертолета. Дверцы были открыты, и я увидела сидящих позади пилота двоих мужчин с ружьями, по одному с каждой стороны. Один из них был мой отец.

Уверенность в моей душе окрепла.

Я не сумела… не сумела спасти Коула.

Но я могла спасти Сэма и Грейс. Они уже почти добежали до леса. Оставалось совсем немного. Нужно было выгадать еще несколько секунд.

Отбившийся от стаи волк был мертв. Я не знала, кто это. Вертолет медленно зашел на очередной круг. Я оглянулась на Коула Я и не подозревала, как сильно надеялась, что он пошевелится, пока не увидела, что он все так же неподвижен. Куда попала пуля, я не видела, но повсюду вокруг него была кровь, и он лежал навзничь, совсем маленький и совершенно не похожий на знаменитость. По крайней мере, его не изрешетили так, как других волков. Этого я бы уже не перенесла.

Наверное, все произошло очень быстро. Я твердила себе, что так оно и было.

В горле у меня встал ком.

Я не могла об этом думать. Не могла думать о том, что его больше нет.

Но все равно думала.

Внезапно меня абсолютно перестало волновать, что отец разозлится, что это вызовет миллион проблем и сведет на нет весь тот небольшой прогресс в отношениях, которого нам удалось добиться.

Я могла прекратить эту бойню.

Когда вертолет снова начал снижаться, я съехала с дороги и, перевалив через небольшую насыпь, погнала свой джип по заросшей кустарником пустоши. Несмотря на гордое звание внедорожника, он, видимо, на самом деле отнюдь не был предназначен для езды по бездорожью, потому что его трясло и подбрасывало, а звуки он издавал такие, как будто разваливался на ходу.

Но при всей тряске и подскакиваниях на ухабах я передвигалась быстрее, чем стая, поэтому въехала в ее гущу, прямо между двумя волками, отчего они разбежались передо мной и припустили вперед с еще большей скоростью.

Стрельба мгновенно прекратилась. Из-под задних колес летели клубы пыли, закрывая от меня вертолет. Волки, следуя примеру Сэма и Грейс, один за другим скрывались в лесу. Мне казалось, что сердце мое вот-вот разорвется.

Вертолет висел прямо надо мной. Набрав полную грудь воздуха, я опустила сдвижную крышу и запрокинула голову. В воздухе еще не рассеялись остатки пыли, но я знала, что папа меня заметил. Даже не видя, я представляла себе выражение его лица. В нем были потрясение, смятение и замешательство одновременно.

Что произойдет дальше, я не знала.

Мне хотелось плакать, но я сидела, запрокинув голову, и смотрела в небо, пока самый последний волк не скрылся в лесу.

На соседнем сиденье завибрировал телефон. Пришло сообщение от отца.

«Уматывай оттуда сейчас же».

Я набрала ответное сообщение.

«Только после тебя».

74

СЭМ

Обратно в человека я превратился как-то между делом. Как будто это было и не чудо. Только что солнце припекало мне загривок и по изменчивым венам бежал волчий токсин, и вот я снова Сэм, человек.

Я находился на лесной базе. Кениг уже ждал. Ни словом не упомянув о моей наготе, он принес мне из машины штаны и футболку.

— Если хочешь помыться, там на заднем дворе есть колонка, — сказал он, хотя грязным я быть никак не мог. Кожа на мне была новенькая, свежесформированная.

Однако же я обошел дом, изумляясь своей походке, своим рукам, своему медленному человеческому сердцебиению. Когда из старой железной колонки хлынула вода, я понял, что во время превращения испачкал ладони и коленки.

Я оттер с кожи грязь, натянул одежду и напился из-под колонки. К тому времени я уже успел несколько прийти в себя, но мысли все еще были безумные, разбредающиеся и бессвязные. У меня все получилось: я привел стаю на базу, я превратился обратно в себя самого, я был волком и остался верен себе, пусть даже не целиком, а только своему сердцу.

Это казалось невозможным, однако же я стоял у дома в своем человеческом обличье.

А потом меня настигла картина гибели Бека, и сердце ухнуло куда-то, словно корабль, беспомощно кренящийся на бурных волнах.

Я подумал о Грейс в лесу, о нас с ней в волчьей шкуре. О том чувстве, которое охватило меня, когда я бежал рядом с ней, обретя все то, о чем мечтал столько лет до того, как познакомился с ней в своей человеческой ипостаси. Эти часы, которые мы провели с ней вместе в облике волков, оказались именно такими, какими я их себе представлял, и никакие слова нам были не нужны. Я мечтал о таких зимах, но, увы, нам с ней снова суждено было проводить холодные месяцы порознь. Счастье колючим осколком засело у меня между ребрами.

А еще ведь был Коул.

Невозможное стало возможным лишь благодаря ему. Я закрыл глаза.

Кениг нашел меня у колонки.

— У тебя все в порядке?

Я медленно открыл глаза.

— Где остальные?

— В лесу.

Я кивнул. Должно быть, они отправились на поиски места, где будут чувствовать себя в безопасности и смогут отдохнуть.

Кениг скрестил руки на груди.

— Ты молодец.

Я отвернулся к лесу.

— Спасибо.

— Сэм, я понимаю, что тебе сейчас не хочется об этом думать, но они вернутся за телами, — сказал Кениг. — Если ты хочешь забрать…

— Скоро должна превратиться Грейс, — перебил его я. — Я подожду ее.