Правда заключалась в том, что я нуждался в Грейс. Я не мог вернуться туда без нее. Более того, мне необходимо было ее увидеть. Я не доверял своим волчьим воспоминаниям и не мог успокоиться, пока не увижу ее.

Кениг не стал настаивать. Мы пошли в дом, потом он сходил к машине еще за одним комплектом одежды и положил его перед дверью как подношение. Когда он вернулся, в руках у него были два пластиковых стаканчика с кофе, который продают в автоматах. Из одного он прихлебывал. На вкус кофе был ужасен, но я все равно его выпил, слишком благодарен был Кенигу за доброту, чтобы отказываться.

Потом я уселся в пыльное кресло в нашем новом доме, обхватил голову руками и уставился в пол, просеивая сквозь сито человеческой памяти волчьи воспоминания. Из головы не выходили последние слова Коула.

«Увидимся на той стороне».

В дверь негромко постучали, и на пороге показалась Грейс, облаченная в великоватые штаны и футболку. Все, что я хотел ей сказать — «Мы потеряли Коула. Бек погиб. Ты жива», — мигом вылетело из головы.

— Спасибо вам, — сказала Грейс Кенигу.

— Спасать людей — моя работа, — отозвался тот.

Потом она подошла ко мне и обняла крепко-крепко, а я уткнулся ей в плечо. Наконец она со вздохом отстранилась.

— Пойдем заберем их.

75

СЭМ

По сравнению с нашим утренним путешествием на дорогу до поля, где нас застал вертолет, времени у нас ушло всего ничего.

Тело Бека, в клочья изрешеченное пулями, мы нашли практически сразу же. Вокруг были разбросаны окровавленные внутренности. Я никогда не задумывался, что он состоит из всего этого.

— Сэм, — произнесла Грейс.

Его тело казалось очень плоским и худым, как будто внутри совсем ничего не осталось. А может, так оно и было. Может, все уничтожило взрывом. Хотя остались же внутренности. Которые волочились за ним, пока он не умер. Мне вспомнилась птица, которую Шелби убила на дорожке у нас перед домом.

«Сэм».

Пасть волка была приоткрыта, язык вывалился наружу. Не как у собаки, которая тяжело дышит, а как-то странно, неестественно. Я подумал, что тело, наверное, уже успело окоченеть. Он выглядел совсем как собака, которую сбила машина. Самая обычная сбитая собака.

«сэм»

«скажи»

вот только его глаза

«что-нибудь»

у этой сбитой собаки были его глаза

«СЭМ»

а я так многого ему не сказал

«ты меня пугаешь»

Я справлюсь. Я уже справился. У меня было такое чувство, как будто я с самого начала знал, что он погибнет. И его больше не будет. Что мы найдем его тело, растерзанное и распотрошенное, мне придется жить без него, и мы никогда не сможем поправить содеянное. Я не буду плакать, ведь все так и должно было случиться. Мне придется жить без него, но я жил без него и раньше, и на этот раз все будет точно так же, как прежде, только его не будет совсем, никогда-никогда, и надежды на то, что весеннее тепло вернет его мне, тоже не будет.

Я ничего не почувствую, потому что нечего чувствовать. Как будто я проживал этот миг в тысячный раз и у меня просто не осталось уже сил и эмоций. Я попытался примериться к этой мысли — «Бек мертв, Бек мертв, Бек мертв», — ожидая слез, боли, хоть чего-нибудь.

В воздухе вокруг пахло весной, а мне казалось, что это зима.

Сэм стоял, безмолвно глядя на распростертое у наших ног тело, и его колотило. Лицо у него было такое, что я почувствовала, как по щекам у меня одна за другой беззвучно потекли слезы.

— Сэм, — произнесла я. — Пожалуйста.

— Все в порядке, — сказал он.

И тихо осел на землю. Сжавшись в комочек, он обхватил голову руками и уткнулся лицом в колени, и это было настолько страшнее, чем любые слезы, что я не понимала, как мне быть.

Я присела рядом на корточки и обвила его руками. Его все так же колотило, но слез не было.

— Грейс, — прошептал он, и в этом единственном слове прозвучала вся его боль. Как заведенный, он снова и снова проводил ладонью по волосам, теребил их и дергал с такой силой, что на ладони оставались клочки. — Грейс, помоги мне. Помоги.

Но я не знала, что делать.

76

ГРЕЙС

Я взяла у Кенига телефон и позвонила Изабел.

Мы с Сэмом и Кенигом уже час бродили по кустам, подсчитывая волчьи тела, а Сэм пытался опознать их. Убитых было семеро, в том числе Бек. Ни Шелби, ни Коула мы пока не нашли.

Сэм отошел на несколько шагов и отвернулся к лесу, сцепив руки за головой. Как всегда, в этом жесте было столько от Сэма и одновременно от Бека. Не помню, говорила ли я ему когда-нибудь об этом. Не знаю, стало бы ему легче, если бы я сказала это сейчас, или, наоборот, только хуже.

— Изабел, — произнесла я в трубку.

Изабел только вздохнула.

— Я знаю. Как ты там?

Голос у нее был странный. Я подумала, что она, наверное, плакала.

— А, как обычно. Я под домашним арестом до конца жизни, то есть до следующей недели, а потом они меня убьют. Сейчас я у себя в комнате, потому что не могу больше орать.

Вот, значит, почему у нее такой голос.

— Я очень тебе сочувствую, — сказала я.

— Не стоит. Я слегка опоздала?

— Не казни себя, Изабел. Я знаю, что тебе этого хочется, но ты не должна была ничего делать для волков, и вообще, ты ведь все-таки приехала.

Она долго молчала, и я уже начала думать, что она не поверила в мою искренность.

— Меня отправляют в Калифорнию, пока они здесь не продадут дом, — сказала она наконец.

— Что?!

Я ахнула так громко, что Сэм обернулся ко мне и нахмурился.

— Что слышала, — бесцветным голосом произнесла Изабел. — Я сдаю выпускные экзамены, собираю манатки — и на самолет. Изабел Калперер. Таков будет ее бесславный конец. Назад в Калифорнию с поджатым хвостом. Думаешь, я слабачка, что не сбежала?

Теперь настал мой черед вздыхать.

— Я думаю, если ты можешь сохранить отношения с родителями, лучше это сделать. Они любят тебя, даже если твой отец придурок. Это не значит, что я хочу, чтобы ты уехала. — Изабел в Калифорнии? — У меня в голове это не укладывается. Они точно не передумают?

Она засопела. Ну вот, новая рана.

— Скажи ей спасибо, — попросил Сэм.

— Сэм просит сказать тебе спасибо.

Изабел засмеялась. «Ха. Ха. Ха».

— За то, что уезжаю в другой штат?

— За то, что спасла нам жизнь.

Какое-то время она молчала. Откуда-то со стороны озера послышался крик гагары. Если бы я не знала, что была здесь сегодня утром, то не вспомнила бы этого. Глазами волчицы все здесь выглядело совершенно по-иному.

— Не всем, — произнесла Изабел.

Я не знала, что на это ответить, ведь это была правда. На самом деле она была в этом не виновата, но я не могла утешать ее. Поэтому сказала лишь:

— Мы в поле. Где был Коул… э-э… где его…

— Там у дороги насыпь, — перебила она меня. — Там должны были остаться следы моих колес. Он был в нескольких ярдах от того места. Мне нужно идти. Мне нужно…

Звук отключился.

Я вздохнула и, захлопнув телефон, передала информацию. Все вместе мы отправились туда, куда сказала Изабел, и обнаружили тело Шелби. К нашему удивлению, пули пощадили ее, если не считать морды, которая была настолько разворочена, что я не смогла заставить себя взглянуть на нее. Крови вокруг было море.

Наверное, надо было ее пожалеть, но я могла думать лишь о том, что это из-за нее погиб Коул.

— Наконец-то ее больше нет, — тихо произнес Сэм. — Она умерла волчицей. Думаю, это ее порадовало бы.

Трава повсюду вокруг Шелби была забрызгана, запятнана и залита кровью. Я не знала, где умер Коул. Может, это его кровь? Сэм смотрел на нее, и кадык у него подергивался. Должно быть, под оболочкой злобного чудовища он видел в ней что-то еще. Я при всем желании не могла ничего увидеть.

Кениг пробормотал, что ему нужно позвонить, и отошел в сторону, оставив нас наедине.

Я коснулась руки Сэма. Вокруг того места, где он стоял, было столько крови, что, казалось, он и сам тоже ранен.